К сожалению, уже не первый год наблюдается деградация роли адвокатского самоуправления. Даже до 2020 адвокатура в Беларуси не обладала полной независимостью и самоуправляемостью, однако, ситуация усугубилась после 2020 года, когда адвокаты стали одной из профессиональных групп, осудивших систематическое насилие со стороны государства, правовой дефолт и создание пыточных условий в тюрьмах. Желание государства подчинить себе остатки адвокатской независимости выразилось в поправках в законодательство об адвокатуре, принятых в ноябре 2021 года (подробнее в материалах “Доступ к профессии: комментарий к изменениям в законодательство об адвокатуре”, “Аттестация/переаттестация адвокатов: новое (или старое) в законодательстве об адвокатуре”, “Расширение полномочий Министерства юстиции: изменения законодательства об адвокатуре”, “Назначение органов адвокатского самоуправления Министерством юстиции: комментарий к изменению законодательства об адвокатуре”).
Ключевыми изменениями законодательства стали:
- Возможность стать адвокатом только при наличии согласия Министерства юстиции, выдаваемого по непрозрачной и произвольной процедуре;
- Крайне широкие полномочия Минюста по вмешательству в деятельность органов адвокатуры;
- Назначение Минюстом абсолютно всех руководителей и членов органов адвокатского управления;
- Ликвидация таких форм адвокатской деятельности, как деятельность в составе адвокатского бюро, а также индивидуальной деятельности;
- Расширение механизмов внеочередной и очередной переаттестации адвокатов, которая используется в качестве механизма расправы над неугодными адвокатами (которая проводится Квалификационной комиссией при Минюсте);
- Концентрация функций по привлечению адвокатов к дисциплинарной ответственности в органах адвокатского управления, назначаемых Минюстом;
- Изъятие ключевых полномочий от органов адвокатского представительства (конференция или съезд адвокатов) в пользу органов адвокатского управления, назначаемых Минюстом;
- Утверждение Правил профессиональной этики адвокатов Минюстом единолично.

Органы адвокатского самоуправления активно участвуют в преследовании адвокатов. Около 1/3 всех случаев репрессирования адвокатов относится к активности органов адвокатского самоуправления. Именно письма (в том числе, с изложением ложных фактов и оценок законодательства) руководства (Смирнова Ирина) Минской областной коллегии адвокатов стали основанием для исключения из Минской городской коллегии адвокатов Дмитрия Лаевского и возбуждения уголовного дела в отношении Андрея Мочалова. Выглядит так, что иногда активность органов адвокатского самоуправления даже больше, чем того требуют из Минюста. Органы самоуправления активно подыгрывают власти, лишая лицензий адвокатов, привлеченных к административной ответственности по политическим составам и совершенно игнорируя другие административные составы. 

Сегодня на примере беларуских органов адвокатского самоуправления можно наблюдать, насколько бесполезным может стать профессиональная ассоциация в части защиты своих членов – и, более того, как за несколько лет она может встроиться в государственную репрессивную систему, в попытках руководства адвокатуры доказать свою лояльность политическому режиму. Так, несмотря на то, что адвокаты призваны быть полноценными участниками системы правосудия, официальные каналы адвокатуры демонстрируют активное участие в пропаганде беларусского государства, не выражая никаких альтернативных мыслей относительно нарушений прав человека в стране, включая ограничения профессиональных прав адвокатов, жизненно необходимых для оказания надлежащей юридической помощи. В основном, данное «продвижение» реализуется посредством встреч с трудовыми коллективами, школьниками, студентами. На таких встречах, судя по официальным сообщениям, адвокаты рассказывают, что действия, которые в демократических странах считаются реализацией свободы ассоциаций и свободы слова, в нашей стране будут квалифицированы как преступление.

В настоящее время в Республике Беларусь республиканская коллегия адвокатов не имеет «последнего слова» в процессе принятия профессиональных стандартов в работе адвоката. Именно Министерство юстиции принимает решение об утверждении Правил профессиональной этики адвокатов.

Доступ к профессии и подготовка кадров. Действительно, привлечение молодых кадров в адвокатуру уже не первый год ставится основной целью перед руководством адвокатуры. Связано это с катастрофическим уменьшением численности специалистов, иногда доходящей до крайностей (как, например, в случае с «консультациями Шредингера», где одно время не числилось ни одного адвоката). Как видно из анализа приходящих специалистов, это в основном молодые люди, недавно окончившие вуз. Зачастую, именно за счет таких специалистов «закрываются» кадровые дыры в регионах, что с одной стороны способствует созданию видимости нормальности, а с другой вызывает вопросы относительно качества оказываемой юрпомощи в ситуациях, когда на весь регион приходится один специалист, вчера получивший лицензию и не имеющий возможности обратиться к коллегам за наставничеством ввиду отсутствия таких коллег.

Образование и доступ к информации. Запрету в виде блокировок и объявления экстремистскими материалами подверглось множество информационных продуктов, формирующих альтернативную информационную повестку, в том числе и наш проект «Право на Защиту». Иронично, но материалы, касающиеся права на защиту в Беларуси теперь нельзя распространять, поскольку это объявлено экстремизмом. Сами информационные каналы адвокатуры превратились в источники государственной пропаганды, что исключает вообще какие-то сторонние мнения и появление неодобренной информации. Квинтэссенцией такого подхода стало учебное мероприятие представительства Верховного комиссара ООН по делам беженцев. На мероприятие допустили целых два проверенных адвоката, при том, что на другие обучающие мероприятия и пропагандистские встречи без труда адвокатов сгоняют десятками. Наверное, другие могли услышать что-то, что по мнению руководства адвокатурой, им не стоит слышать.

В 2022 году адвокатуре Беларуси исполнилось 100 лет, в честь чего на приуроченном к круглой дате съезде адвокатов была принята концепция развития адвокатуры до 2030 года, а также был сделан ряд заявлений о будущем адвокатуры. Среди прочего, было заявлено о планах по созданию Центра международного сотрудничества, с целью «повышать эффективность работы в сфере международного сотрудничества». Но, как показывают тенденции последних двух лет, международное сотрудничество белорусской адвокатуры в существующих условиях географически очень ограничено и сводится к нескольким странам восточнее Беларуси. Международные связи с зарубежными партнерами у белорусской адвокатуры стали рушиться еще в 2010 году: тогда репрессии против адвокатов, защищавших оппозиционных кандидатов на выборах 2010 года повлияли на восприятие органов самоуправления белорусской адвокатуры в мире. Сейчас география представленных стран сместилась от западно-европейских стран к государствам средней Азии (Россия, Азербайджан и Узбекистан). Так, на XIII Петербургском международном юридическом форуме, проведенном в конце мая 2025 года, помимо российских адвокатов участвовали и представители беларусской адвокатуры. В соцсетях БРКА это участие подавалось как пример включения беларусских адвокатов в международный обмен опытом, однако, если посмотреть на содержание проводимых дискуссий, возникнет понимание, что на мероприятии всячески унижался приницп верховенства права, а вместо него юридическим смыслом наделялись язык ненависти и удобные российскому государству нарративы.
Многие международные адвокатские ассоциации и международные организации осудили давление на адвокатов в Беларуси (International Bar Association, American Bar Association, Lawyers for Lawyers, Amnesty International, Управление Верховного комиссара ООН, Спецдокладчики ООН), при этом вряд ли в ближайшем будущем БРКА станет одним из тех, кто выступит с позицией относительно нарушений прав своих членов, подсвеченных в таких заявлениях.

В марте 2021, когда в сети появились первые признаки грядущей адвокатской «реформы», БРКА сообщила о поступлении в ее адрес проекта Закона "Об изменении законов по вопросам адвокатской деятельности". При этом адвокатскому сообществу было предложено в весьма оперативном режиме (менее суток) направить свои замечания по поводу этого проекта. Очевидно, что такого короткого промежутка времени недостаточно, чтобы проанализировать текст в спокойном режиме и сформировать правки. Однако, даже несмотря на срочность, адвокаты выразили несогласие с изменениями, указав на их деструктивность для юридической профессии в Беларуси. Сама БРКА от имени органа самоуправления мнения по поправкам не заявила, более того, призвала "воздержаться от использования сложившейся ситуации для нагнетания тревожности и противостояния в наших рядах ". В итоге, поправки были приняты и стали одним из катализаторов исхода адвокатов из профессии.
Что же касается «обычного» закодательства, то нам не удалось обнаружить в официальных каналах коллегий адвокатов ни одного критического сообщения, касающегося содержания предлагаемых проектов по изменению законодательства. Крайне осторожные высказывания отноосительно несогласия с законодательством, проектами, практикой применения законодательства еще можно встретить в личных каналах адвокатов, однако, в отличие от патриотической информации, это никогда не получает своего отражения в официальных каналах адвокатских образований.

БРКА обладает монополией на адвокатскую профессию. Более того, государством преследуются любые другие попытки адвокатов объединяться. Например, созданная в апреле 2023 года Ассоциация адвокатов прав человека из адвокатов, лишенных права на профессию в Беларуси и которые вынуждены были покинуть страну, в августе 2025 года была признана «экстремистским формированием». Целями и задачами ассоциации являются: представительство перед зарубежными коллегами, совместное обсуждение общих проблем и поиск их решения, помощь коллегам в Беларуси, наращивание профессиональных компетенций и поддержание высоких стандартов профессии, что в будущем может стать основой для демократических реформ адвокатуры в Беларуси.
Транслируемая государством позиция «адвокаты вне политики» на самом деле должна читаться как «адвокатам запрещено участие во всем том, что не является прямой поддержкой государства». В частности, взаимодействие с ОО «Белая Русь» или БРСМ активно поощряется.

О традиционных процедурах лишения права на профессию: адвокаты могут лишиться своего статуса по решению Министерства юстиции (действие лицензии прекращается непосредственно министерством как лицензирующим органом по заключению Квалификационной комиссии при Минюсте о совершении адвокатов «проступока, не совместимый со званием адвоката»; зачастую таким проступком являлось выражеие мнения адвокатов или реализация своих профессиональных или гражданских прав), в результате очередной или внеочередной аттестации в Минюсте (как минимум 13 адвокатов были лишены лицензии за 2024 год в результате решений Квалификационной комиссии и очередных аттестаций, которые не соответствуют международным стандартам и являются нарушением государства независимости адвокатуры), в результате исключения из территориальной коллегии адвокатов дисциплинарным органом коллегии (применялось в отношении адвокатов, активно участвовавших в защите оппонентов властей, правомерно осуществляя профессиональную деятельность или прав человека (свободы выражения мнения, собраний). Относительно первых двух процедур стоит отметить, что данные процедуры являются неправомерными, поскольку не совместимы с принципами независимости адвокатов и адвокатуры, в соответствии с которыми государство не может давать оценку соблюдения адвокатом этических стандартов и его квалификации. По этой причине лишение статуса адвоката в результате этих процедур неправомерно независимо от иных обстоятельств.
Кроме того, в период с 28 февраля 2024 года по 26 мая 2024 года из списка адвокатов, размещенных на сайте БРКА, исчезли несколько известных и опытных адвокатов. Это произошло после массового задержания адвокатов 28.02.2024, о котором было известно только то, что это состоялось – ни фамилий, ни обстоятельств задержания. Однако факт остается фактом – задержания были, после чего несколько адвокатов просто пропали из списков. Важно отметить, что никакой информации о применении традиционных процедур лишения права на профессию в открытом доступе не имеется. Возможно, это проявление новой стратегии по отношению к лишению адвокатов права на профессию – непубличность таких репрессивных методик.
Что касается «прихода» в адвокатуру и критериев для допуска к лицензии, стоит напомнить, что благодаря изменениям 2021 года в Закон "Об адвокатуре и адвокатской деятельности" у бывших сотрудников судов, прокуратуры, правоохранительных и следственных органов появилась возможность упрощенного порядка стажировки и сдачи экзаменов. За 2024 года в адвокатуру пришли девять человек, среди них гособвинитель по “хороводному делу”, эксперт, давший оценку портрету авторства Алеся Пушкина, из-за которой художник был осужден и впоследствии скончался в тюрьме, прокуроры по делам против политических заключенных. За 2025 год показательным примером является принятие в адвокатуру Асрян Кристины, которая работала заместителем прокурора Фрунзенского района и в прошлом жаловалась на сложность работы прокурора, поскольку обвиняемые с защитниками всячески противостояли стороне обвинения (то есть осуществляли свое право на защиту).

В 2022 году в Беларуси был введен институт «специального производства», позволяющий властям привлекать к уголовной ответственности лиц, находящихся за пределами страны и проводить судебные разбирательства in absentia. В таких делах назначается адвокат, однако, как не единожды заявляли «обвиняемые», защитник не контактирует с тем, кого он призван защищать. То есть у тех адвокатов, кто не желает участвовать в подобных процессах, но кто был назначен, нет иного выбора кроме как участвовать. Чаще всего в резонансных делах адвокаты дают подписку о неразглашении материалов дела. И неактивность и нежелание адвоката общаться с подзащитным в заочных производствах можно частично объяснить трактованием «разглашения» как сообщения в мессенджере, пускай и клиенту (беларусские власти апеллируют к тому факту, что мессенджеры или соцсети используют иностранные хостинги, а потому сообщение от адвоката клиенту считаетсч в том числе разглашением информации третьим лицам). Учитывая, что адвокаты по неволе оказываются под пристальным вниманием со стороны органов преследования и самоуправления адвокатуры, защитники «дуют на воду» и не совершают действий, которые могут привести к потере права на профессию.
Особенно показателен в этом плане кейс правозащитника Леонида Судаленко, адвокат которого даже отказывалась разговаривать с ним, согласовывать правовую позицию. Кроме того, адвокат отказывалась предоставлять процессуальные документы, включая приговор суда.
Отдельной проблемой является невозможность политзаключенным найти себе адвоката. Не существует ни одного письменного распоряжения, однако все беларусские адвокаты прекрасно осведомлены, на защиту кого можно заключать соглашения, на защиту кого абсолютно нельзя (например, Виктор Бабарико последовательно лишился всех своих адвокатов, которых по открытым данным было не менее 5 – все они были лишены лицензий и исключены из адвокатуры по разным процедурам), а защита кого – серая зона, за которую могут в какой-то момент и лишить лицензии.

Возможность пользоваться помощью адвоката в любое время гарантируется Конституцией, однако это не обеспечено на уровне практики. На практике немедленный доступ адвокатов к задержанным клиентам не обеспечивается, а возможность общения существенно ограничивается.
Непосредственно после задержания доступ адвоката к клиенту зачастую затруднен тем, что не известен ни орган, произведший задержание, ни место нахождения клиента. Государственные органы, несмотря на предусмотренную для них обязанность уведомить родственников задержанного, либо не делают этого, либо откладывают момент уведомления на конец предоставленного срока, в результате чего юрпомощь уже может оказаться не своевременна (например, когда на допросе клиента под давлением заставят подписать все «необходимые» для следствия документы).
Среди примеров воспрепятствования могут быть названы следующие системные проблемы: противодействие немедленному доступу адвокатов к задержанным, произвольная процедура «допуска» адвоката к участию в деле, ограничения доступа адвокатов в следственные изоляторы, отказ в участии адвоката в следственных и процессуальных действиях, препятствия для участия адвокатов в административных процессах, ограничения доступа адвокатов в места лишения свободы на стадии исполнения приговора, содержание клиентов в условиях инкоммуникадо, нарушение конфиденциальности в местах изоляции клиента, посягательства на адвокатскую тайну, отказ в предоставлении информации по адвокатскому запросу, запреты копирования и разглашения материалов дела, недоступность материалов оперативно-розыскной деятельности. Примечательно, что для обжалования адвокатами подобных действий государственных органов механизма не предусмотрена, что автоматически нарушает право граждан на защиту.
Начиная с весны 2020 года адвокаты в подавляющем большинстве случаев не имеют доступа к административно задержанным клиентам ни в органах внутренних дел, ни в изоляторах временного содержания, что полностью лишает их возможности общаться в каких бы то ни было условиях. В судах, куда задержанные не доставляются и где их участие обеспечивается посредством видеоконференцсвязи, адвокатам, если заявлено ходатайство об общении, предоставляется возможность поговорить с клиентом – также посредством Интернета. Такое общение ограничено по времени (в среднем суд предоставляет около 10 минут), а конфиденциальность не обеспечивается: в помещении изолятора, из которого выходит на связь клиент, присутствует сотрудник изолятора, а в зале суда, где находится адвокат, присутствует секретарь судебного заседания, который отказывается покидать зал на время беседы.

Закон об адвокатуре предоставляет адвокату право запрашивать документы из государственных органов и организаций, однако не устанавливает никаких механизмов реализации этого права. Адвокаты не названы среди субъектов, имеющих право получать информацию, распространение и (или) предоставление которой ограничено (например, банковскую или врачебную тайну, персональные данные физического лица и др.). Таким образом, данное право существует на уровне декларации и фактически равноценно праву любого отдельного гражданина на обращение. На практике адвокатам отказывают в предоставлении информации независимо от ее характера. 
Материалы уголовных дел и дел об административных правонарушениях, как правило, предоставляются адвокатам для ознакомления без существенных препятствий, однако в копировании или фотосъемке материалов политически мотивированных дел в большинстве случаев адвокатам (равно как и клиентам) отказывают. Такие отказы, как правило, не содержат никакого обоснования и носят произвольный характер (подробнее – в Отчете о состоянии дел в адвокатуре).

Адвоката Д.Лаевского лишили лицензии за заявления в зале суда о безосновательности уголовного преследования в отношении В.Бабарико. 2 июля 2021 года совет МГКА возбудил в отношении адвоката Дмитрия Лаевского дисциплинарное производство. Поводом для дисциплинарного разбирательства стало выступление Дмитрия в прениях в уголовном деле по обвинению Виктора Бабарико. Защита В.Бабарико, в том числе, основывалась на невиновности других лиц, проходящих по тому же делу. Такую оценку действий иных лиц дисциплинарная комиссия сочла недопустимой и нарушающей Правила профессиональной этики. Уже 9 июля 2021 года стало известно, что решением Совета Минской городской коллегии адвокатов Дмитрий Лаевский исключен из коллегии адвокатов. 
"В судебных прениях в защиту Виктора Бабарико я обосновал отсутствие признаков преступления ("получение взятки") в действиях других обвиняемых, высказал несогласие с их позицией и заявил о необходимости их оправдания. Об этом же говорил в своих показаниях мой подзащитный, чью позицию я как защитник поддерживал и отстаивал. Делал это добросовестно и принципиально. Оспаривать позицию других участников процесса, особенно если она используется для обвинения моего подзащитного, ни закон, ни правила профэтики не запрещают. Ставить вопрос об оправдании тех, чьё согласие с обвинением используется для преследования моего подзащитного, ни закон, ни правила профэтики не запрещают", - написал адвокат. Впоследствии Правила профессиональной этики были дополнены особой нормой, запрещающей адвокату заявлять о невиновности иных лиц, кроме своего клиента. Очевидно, что такое абсурдное положение было продиктовано необходимостью оправдать лишение адвокатов лицензий за выступления в суде.
Подобное преследование за активное участие в защите клиентов оказывает ни что иное, как «охлаждающее» воздействие на все адвокатское сообщество, как бы показывая специалистам их будущее в случае, если они решат добросовестно защищать «неудобного» клиента.
Под вопросом «эффективность» оказания помощи в случае оказания помощи по делам об административных правонарушениях. В судах, куда административно задержанные не доставляются и где их участие обеспечивается посредством видеоконференцсвязи, адвокатам, если заявлено ходатайство об общении, предоставляется возможность поговорить с клиентом – также посредством Интернета. Такое общение ограничено по времени (в среднем суд предоставляет около 10 минут), а конфиденциальность не обеспечивается: в помещении изолятора, из которого выходит на связь клиент, присутствует сотрудник изолятора, а в зале суда, где находится адвокат, присутствует секретарь судебного заседания, который отказывается покидать зал на время беседы.
В целом, следует отметить, что наш проект фиксирует сигналы, приходящие из адвокатских кругов, что сейчас адвокаты очень неохотно обжалуют процессуальные нарушения, действия судей, следователей, прокуроров. Создавать имидж непримиримого борца за права клиентов в глазах тех, кто в состоянии инициировать лишения адвоката права на профессию осмеливаются немногие.

Свободное информирование общественности можно считать невозможным, так как государство через органы адвокатского самоуправления контролирует присутствие адвокатов в СМИ и социальных сетях. Так, в обязанности заведующего юридической консультации с 2022 года входит осуществление контроля за соблюдением адвокатами Правил профэтики адвоката при распространении информации (в том числе посредством комментариев, оценок) в СМИ, Интернете, на своих личных страницах в соцсетях. В том числе следует иметь в виду вот что. Конечно же, в официальных каналах коллегий адвокатов встречаются описания выигранных кейсов, мини-консультации и ответы на вопросы клиентов. Но чего мы практически никогда там не увидим – это советов по вопросам реализации прав, где второй обязанной стороной является государство, то есть, прав человека, ситуаций, где затрагивается пресловутый государственный интерес. Аналогично, максимум «непослушания» в описании выигранных кейсов, где вторая сторона – государство, это штраф в ГАИ. Соответственно, информирование носит очень однобокий и не допускающий несогласия с государством характер.

Начиная с 2020 года представители Министерства юстиции в своих публичных выступлениях неоднократно упоминали примеры прекращения Министерством юстиции действия адвокатских лицензий или исключения адвокатов из коллегий. При этом подчеркивалось, что причинами таких решений становились публичные высказывания адвокатов в СМИ и активная позиция при участии в политически мотивированных делах.
Распространенной практикой стало привлечение к уголовной ответственности адвокатов за их профессиональную деятельность. Адвокат А.Данилевич был осужден на 10 лет после обвинений в пособничестве в призывах к санциям. А.Данилевичу было вменено то, что путем дачи юридических советов в области международного права он содействовал составлению обращений стачечного комитета ОАО «Беларуськалий» в адрес норвежской компании «Yara» с призывами ограничить сотрудничество с ОАО «Беларуськалий». При этом обвинение отдельно подчеркивало, что Данилевич совершал указанные действия «являясь адвокатом, кандидатом юридических наук, обладая специальными познаниями в области юриспруденции». Таким образом, юридическая помощь, оказываемая адвокатом, была прямо названа преступным деянием.

В последние годы способы получения консультаций у специалистов серьезно ограничиваются. На данный момент практически невозможно пообщаться с адвокатом вне здания юридической консультации или «не под запись», ведь любой факт обращения клиента фиксируется. Контроль за тем, чтобы адвокат оказывал юруслуги в консультации, ведется заведующим ЮК. Этот контроль диктуется указаниями из Минюста. Например, в марте 2023 года в ЮК было направлено распоряжение Министра юстиции Хоменко С.Н., в которому от заведующих юрконсультациями требовалось предоставить информацию о фактах обращения иностранных граждан (кроме граждан РФ), находящихся на территории Беларуси. Клиенту-иностранцу не сообщается о передаче данных, и он не дает на это письменного согласия. В Министерство юстиции могут быть направлены сведения, включая имя, фамилию, место регистрации и контактный телефон, что нарушает как адвокатскую тайну, так и право на частную жизнь клиента.
Такие действия создают атмосферу страха и самоцензуры в адвокатской среде, лишая многих людей возможности получить качественную юридическую помощь в частном порядке и в отсутствие «любопытных» глаз и ушей адвокатских офисов. Тотальная подконтрольность заведующему, усиление бюрократизации и отчетности затрагивает определенную часть адвокатской тайны, конфиденциального общения адвоката и клиента и препятствует созданию доверительных отношений между ними.

О конфиденциальном общении адвоката с клиентом в Беларуси заявлять не приходится, так как наблюдается системное нарушение этого принципа со стороны госорганов. Так, в апреле 2021 года в эфире телеканала показывают фильм-«расследование» «Убить Лукашенко», в котором показывается разговор политзаключенного Сергея Тихановского с его адвокатом, Натальей Мацкевич. На видео слышно каждое слово, и можно полагать, что аудио- и видеофиксация была использована на встречах, на которых обязана обеспечиваться конфиденциальность, не один раз.
Для встречи адвокатов и их клиентов, особенно по политически мотивированным делам, выделяются специальные помещения, где невозможно конфиденциально общаться, передавать и показывать документы напрямую. С клиентом говорить в таких условиях очень сложно, необходимо повышать голос, и нет гарантии, что конфиденциальную информацию не услышит посторонний. В следственных органах и отделениях милиции, куда первоначально доставляют задержанного и где зачастую происходит его первая беседа с адвокатом, возможность конфиденциального общения не обеспечивается. Специально оборудованные помещения для общения адвоката с клиентом в зданиях этих органов отсутствуют. Возможность беседовать наедине предоставляется лишь в кабинете следователя при открытой двери, возле которой находится сам следователь. В ряде случаев работники конвоя, доставившие задержанного, отказываются покидать его на время беседы с адвокатом.

В марте 2023 года по адвокатским коллегиям было направлено письмо, где "во исполнение распоряжения Министра юстиции Хоменко С.Н." от заведующих юрконсультаций требуется предоставить информацию о фактах обращения иностранных граждан (за исключением граждан Российской Федерации), территориально находящихся в Республике Беларусь. О передаче такой информации самому клиенту-иностранцу неизвестно, он не уведомляется о передаче его информации, не дает письменного согласия на такую передачу. При этом в Министерство юстиции могут предоставляться имя, фамилия, место регистрации, контактный телефон иностранного лица. Все это составляет сведения о частной жизни клиента, соответственно, распоряжением Министра нарушается не только международно-принятый принцип адвокатской тайны, но еще и право клиента на частную жизнь. Ранее для того, чтобы сузить понятие "адвокатской тайны" (а соответственно расширить перечень информации, которую можно получать госорганам), в Беларуси были приняты поправки в законодательство об адвокатуре, а также новые Правила профессиональной этики адвокатов. Среди таких законодательных поправок – новое полномочие заведующего юрконсультацией в части контроля гонораров адвокатов. И «при выявлении обстоятельств, свидетельствующих о несоответствии оплаты юридической помощи ее объему, сложности и качеству» заведующий юридической консультацией передает информацию об адвокате и документы в совет территориальной коллегии адвокатов, где решается, есть ли в действиях адвоката нарушения Правил профессиональной этики адвоката. Данное полномочие заведующего явно противоречит принципу адвокатской тайны, так как подобный контроль невозможен без раскрытия личной информации клиента, характера оказываемой клиенту помощи и сопутствующих данных. 
Также неоднократно отмечалось, что после 2020 года была существенно понижена планка уровня доказательственной базы для совершения в отношении адвокатов недружественных действий, что вылилось в многочисленные задержания (не менее 30 случаев) адвокатов. При этом задержания часто сопровождались обысками, в процессе которых органы внутренних дел получали неограниченный доступ к содержанию адвокатских производств. Дополнительная проблема – ничем не ограниченное право Минюста проводить проверки адвокатской деятельности, включая проверки производств, в которых содержится адвокатская тайна.

Анализ данных относительно применения к адвокатам санкций, вплоть до лишения права на профессию, свидетельствует о том, что репрессивные меры в подавляющем большинстве направлены на адвокатов тех людей, которых причисляют к представителям политической оппозиции или лицам, поддерживающим ее. О том, что адвокаты рассматриваются как прямые участники политических действий, свидетельствует и позиция, которая открыто транслируется представителями государственных органов и руководства коллегий адвокатов, например замминистра Н.Старовойтовым о том, что «отдельные адвокаты … встали на путь борьбы за власть», или А. Швакова о том, что некоторые адвокаты «поддались негативному влиянию. Воспользовавшись публичностью (а у адвоката есть такая возможность, он может выступать в судах, высказывать свое мнение), повели себя непрофессионально и занялись политиканством». Напомним, данные высказывания делались про адвокатов, которые добросовестно защищали своих клиентов.
Примером отождествления является и кейс Александра Данилевича, когда юридическая помощь, которую он оказывал клиентам, была расценена как его соучастие в деятельности клиентов (адвокат был осужден на 10 лет после обвинений в пособничестве в призывах к санциям за дачу юридических советов в области международного права при составлении обращений стачечного комитета ОАО «Беларуськалий» в адрес норвежской компании «Yara» с призывами ограничить сотрудничество с ОАО «Беларуськалий»).

Адвокаты существенно ограничены в своем праве информировать общество о делах своих клиентов В 2020–2022 годах значительно возросло количество случаев отобрания у адвокатов подписки о неразглашении данных предварительного расследования. Следователи не сообщают конкретных оснований, вызывающих необходимость отобрания такой подписки, а в круг сведений, не подлежащих разглашению, включают любую информацию, связанную с делом, в том числе номера статей Уголовного кодекса, по которым предъявлено обвинение, процессуальный статус клиента, факт участия адвоката в следственных действиях, имя следователя и т.п. В 2020–2022 годах распространилась практика, когда в период расследования и во время судебного разбирательства орган расследования передавал в государственные СМИ материалы следствия и они транслировались по телевидению и публиковались в печати с комментариями, подрывающими презумпцию невиновности (например, в деле Сергея Тихановского, когда были показаны записи конфиденциальных встреч Тихановского и его адвокатки Н.Мацкевич, которые сопровождались комментариями, которые, по словат адвокатки «выставляют Тихановского в негативном свете — как преступника, плюс еще личность очерняют. Я не очень понимаю, что для чего это делается, если следствие утверждает, что вина неоспоримо доказана»). В то же время адвокаты, связанные подписками о неразглашении, не имеют никакой возможности опровергнуть данные сведения в публичном пространстве.
Сообщение данных о своем клиенте может стать причиной уголовного преследования и приговора в 6 лет – как это случилось с адвокаткой Юлией Юргилевич. Суд признал ее и журналиста П.Можейко виновными в «ином содействии экстремистской деятельности, совершенное повторно, группой лиц по предварительному сговору». В соответствии с материалами дела, Юлия Юргилевич якобы передала Павлу Можейко информацию о лишении ее адвокатской лицензии, а также сведения о рассмотрении уголовного дела в отношении Алеся Пушкина (ее клиента, погибшего в тюрьме во время отбывания тюремного срока), а Павел якобы опубликовал эти сведения в публикации в СМИ «Белсат». Следует отметить, что Юлия заявляла, что ее содержали в «скотских условиях» и не давали ознакомиться с делом. Отметим, что сведения о лишении лицензии, результатах аттестации адвокатов Квалификационной комиссией при Минюсте являются публичными и находятся в открытом доступе в сети Интернет. Исходя из появившейся в государственных медиа информации о приговоре, адвокатку Юлию Юргилевич осудили за опубличивание и так открытой информации о лишении ее лицензии и исключении из коллегии адвокатов. 
Бывало, что отказ дать подписку о неразглашении становился причиной отказа адвокату в участии в деле по не предусмотренным законом основаниям: при попытке попасть к своему клиенту адвокат Владимир Созончук столкнулся с запретом следователя на посещение клиента и недопуска адвоката к участию в деле.

В период после 2020 года адвокаты инициировали ряд публичных обращений о нарушениях прав человека, прав адвокатов, верховенства права. При прохождении аттестации подписание петиций ставилось некоторым адвокатам в упрек, и за этим следовала неаттестация адвоката.
Публичные высказывания адвокатов, которые касались вопросов верховенства права и нарушений прав человека в период острого общественно-политического кризиса в стране или содержали обоснованную критику в адрес органов государства, не выходили за пределы общепризнанных этических стандартов и не создавали угрозы общественному порядку, национальной безопасности, нравственности, правам и свободам граждан (условия правомерности ограничений свободы выражения мнения) – становились причиной лишения права на профессию в результате произвольного толкования этических норм дисциплинарными органами, злоупотребления ими и игнорирования стандартов свободы выражения мнения как со стороны Министерства юстиции, дисциплинарных органов коллегий адвокатов, так и судов, которые рассматривали жалобы адвокатов на лишение статуса.
В 2020–2022 годах представители Минюста и руководство адвокатуры неоднократно требовали от адвокатов ограничивать свои публичные высказывания и заявляли, что осуществляют контроль за всеми высказываниями адвокатов, в том числе размещенными в Интернете, а в июле 2022 года заведующие консультаций были наделены функцией контроля за тем, что адвокаты говорят в СМИ или пишут в соцсетях.
Ограничения свободы высказываний продолжают расширяться и охватывают в том числе непубличную сферу: в 2022 году «экстремистким формированием» был признан Telegram-чат «Беларускія адвакаты». Этот чат был создан в 2020 году на фоне массовых задержаний участников протестов, и использовался адвокатами для быстрого поиска защитников для задержанных, обмена опытом и обсуждения практики – то есть напрямую был связан с профессиональной деятельностью. Такой статус чата, вокруг которого начало складываться некое неформальное сообщество адвокатов, практикующих по политически мотивированным делам, можно рассматривать также как ограничение свободы ассоциаций адвокатов и как еще один способ подавить активность адвокатов в таких делах вплоть до полного отказа от них.
Ограничения направлены не только на самих адвокатов, но и на те источники, из которых можно получить объективную информацию о состоянии адвокатуры Беларуси: проект Право на Защиту, Беларусскую ассоциация адвокатов прав человека, правозащитные инициативы.

30 ноября 2021 года вступили в силу новые Правила профессиональной этики адвоката, утвержденные постановлением Минюста № 180 от 30 сентября 2021 года. В соответствии с изменениями законодательства об адвокатской деятельности Минюст получил право единолично принимать Правила профессиональной этики адвокатов, а полномочия БРКА в части принятия ППЭ ограничиваются только участием в разработке.
Содержание правил учитывает практику преследования адвокатов на протяжении года (с 2020) и включило в себя разрешение для дисциплинарных органов вольно интерпретировать нарушение этики адвоката, запрет общения со СМИ и свободного выражения адвокатом своего мнения. Любопытной является и новая норма о том, что «адвокат не вправе высказывать мнение о виновности либо невиновности обвиняемых, защиту которых он не осуществляет». Совершенно очевидно, что этот запрет является прямой отсылкой к исключению из состава МГКА Дмитрия Лаевского после его выступления по делу В.Бабарико в судебных прениях, послужившее поводом для исключения адвоката из профессии. В целом следует отметить серьезный дрейф Правил профессиональной этики из сферы обеспечения наиболее качественной и полной защиты клиентов в сторону максимального ограничения деятельности адвокатов во всех сферах.

В Беларуси все процедуры привлечения адвоката к ответственности не являются справедливыми с точки зрения независимости органа, рассматривающего вопрос лишения лицензии. Кратко:
·        прекращение действия лицензии непосредственно Министерством юстиции на основании заключения Квалификационной комиссии при Минюсте проходит в Минюсте, БРКА не участвует ни на каком этапе процедуры
·        очередная или внеочередная аттестация проводится Квалификационной комиссией при Минюсте, в число комиссии входят всего несколько адвокатов
·        дисциплинарная процедура коллегий адвокатов предусматривает рассмотрение вопроса советом территориальной коллегии и советом БРКА. Состав советов формируется по согласованию с Министерством юстиции, и этот орган является полностью зависимым от министерства.

В Беларуси в качестве инструмента для применения санкций к адвокатам используются три вида процедур, каждая из которых включает оценку профессионального поведения/компетенции адвоката и может привести к лишению его/ее статуса:
·        прекращение действия лицензии непосредственно Министерством юстиции на основании заключения Квалификационной комиссии при Минюсте: производится, минуя дисциплинарную процедуру коллегии. Предварительное заключение о возможности прекращения действия лицензии дает Квалификационная комиссия (адвокаты в составе – в меньшинстве), окончательное решение принимает коллегия Минюста (полностью состоит их должностных лиц), позиция коллегии адвокатов в этой процедуре не учитывается. Конкретные претензии о нарушении законодательства адвокату до заседания комиссии не озвучиваются, что лишает его возможности приводить аргументы в свою защиту. Представитель адвоката не может участвовать в заседании Квалификационной комиссии наряду с самим адвокатом. Участие адвоката в заседании коллегии Министерства юстиции, которая принимает окончательное решение, законодательством не предусмотрено. На практике адвоката даже не уведомляют о дне рассмотрения этого вопроса. Рассмотрение вопросов на Квалификационной комиссии и коллегии Министерства закрытое, что исключает публичность разбирательства. Таким образом, процедура прекращения действия лицензии Министерством юстиции лишена гарантий справедливого разбирательства.
·        очередная или внеочередная аттестация в Министерстве юстиции: на практике поводом для назначения внеочередной аттестации может послужить любое сообщение, поступившее в Министерство юстиции, результаты проверки, а также факт привлечения адвоката к дисциплинарной ответственности. Адвокат не имеет возможностей судебного обжалования представления о направлении на внеочередную аттестацию. Не существует ни перечня вопросов по законодательству, которые могут быть заданы адвокату на аттестации, ни программы аттестации. Критерии, по которым принимается то или иное из этих решений, законодательством не установлены. На практике в решениях не отражаются ни заданные вопросы, ни ответы адвоката, ни оценка того, по каким причинам принято решение. Учитывая то, что протокол и аудиозапись заседания Квалификационной комиссии не ведутся, а ее решения не подлежат обжалованию в судебном порядке, адвокат не имеет никакой возможности оспорить объективность и правильность оценки его квалификации при аттестации. При этом данная процедура не отвечает стандартам справедливости, поскольку: инициируется Минюстом, проводится органом, который не является независимым, не имеет признаков определенности критериев и прозрачности принятия решений, решения не могут быть оспорены в судебном порядке.
·        дисциплинарная процедура коллегий адвокатов: это единственная процедура, которая проводится ассоциацией адвокатов. При внесении изменений дисциплинарные комиссии территориальных коллегий и БРКА были ликвидированы, и с 30 ноября 2021 года дисциплинарные вопросы рассматривают советы территориальных коллегий и БРКА. Состав советов формируется по согласованию с Министерством юстиции, и этот орган является полностью зависимым от Министерства, в том числе в вопросах дисциплинарной процедуры и использования ее для лишения статуса адвокатов по воле Минюста. При этом ряд решений дисциплинарной комиссии о применении санкций очевидно связан с реализацией адвокатом гарантированных прав и свобод (свобода мирных собраний, свобода слова).
В результате этих процедур за период с 2020 по сентябрь 2025 года права на профессию было лишено более 140 адвокатов. Прямое противоречие первых двух процедур и косвенное противоречие третьей процедуры стандартам прав человека было установлено Комитетом по правам человека по делу Олега Агеева, о котором мы писали выше.

Законодательством предусмотрено право адвоката обжаловать применение к нему/ней дисциплинарного взыскания (в территориальной коллегии) в совет БРКА, после чего обратиться с жалобой уже на решение БРКА в суд. При этом само решение ТК не может быть обжаловано в суде непосредственно и не является предметом судебной оценки.
Также может быть обжаловано в суд постановление Министерства юстиции о прекращении действия лицензии на право осуществления адвокатской деятельности. Заключение Квалификационной комиссии, на основании которого Минюст постановлением прекращает действие лицензии, отдельному судебному обжалованию не подлежит.

Круг действий, за которые адвокаты могут быть подвергнуты дисциплинарной ответственности, сформулирован в законодательстве максимально широко, оценивается дискреционно (с широкой степенью усмотрения) органами и лицами, не являющимися независимыми. Во многих случаях такое решение о лишении лицензии принимается по незначительным или фиктивным основаниям и противоречит стандартам ограничения основных прав. Так, работы может лишиться специалист, написавший пост в соцсети с собственным мнением как гражданина, или адвокат, заявивший в суде о невиновности обвиняемых и необоснованности обвинения. При этом за «классово» близкие нарушения или нарушения «классово» близких адвокатов спектр мер ответственности намного шире – применяются и замечания, и другие меры, не связанные с лишением права на профессию. Однако за любые протестные «нарушения» последствие одно – лишение права на профессию.
По правилам гражданского судопроизводства суд должен проверять как законность, так и обоснованность обжалуемого решения. Однако на практике во всех известных случаях рассмотрения жалоб на лишение статуса адвоката жалобы были отклонены. При этом суды в своих решениях ограничивались лишь указанием на наличие у БРКА или у Минюста соответствующих полномочий и на то, что предусмотренная законом процедура была соблюдена. Суды не проводили анализ аргументов заявителей о том, что их действия не являются дисциплинарным проступком, и не давали оценки выводам Квалификационной комиссии или дисциплинарного органа коллегии адвокатов. Также судами не проводилась оценка заявлений о нарушении базовых прав адвокатов (свободы выражения мнения, права на личную жизнь) и о нарушении стандартов дисциплинарной процедуры.

В ходе процесса по делу против адвоката Андрея Мочалова (обвинение основывалось на том, что он использовал ордер на участие в уголовном процессе после того, как его исключили из коллегии без уведомления, хотя якобы знал, что к этому времени был исключен) защитником Андрея являлся адвокат Виталий Брагинец. Однако, он был задержан за «неповиновение законному требованию сотрудника правоохранительных органов» и на момент начала суда отбывал административный арест. А.Мочалов заявил в судебном процессе об отложении судебного заседания до среды, 8 июня, поскольку срок отбывания наказания В.Брагинцем истекает 7 июня, однако судья это ходатайство отклонила, несмотря даже не позицию государственного обвинителя, который не возражал против удовлетворения ходатайства. Судом также было принято решение об обеспечении защиты путем вызова дежурного адвоката. Таким образом в процесс была включена адвокат Конодо Наталья Игоревна, несмотря на возражения А.Мочалова. Суд предоставил перерыв 20 минут для ознакомления с материалами уголовного дела. После перерыва А.Мочалов заявил ходатайство об отказе от защиты адвоката Н.Конодо, однако суд этот отказ не принял. Также А.Мочалов заявил ходатайство о предоставлении перерыва на 3 суток для изучения материалов дела новым адвокатом и согласования позиции, однако суд и это ходатайство отклонил, мотивируя это тем, что у защиты достаточно времени для подготовки позиции и предоставил перерыв еще на 20 минут. Итого, адвокату не дали возможности воспользоваться услугами адвоката по выбору – вместо этого предоставили 40 минут для дежурного адвоката, чтобы ознакомиться с материалами уголовного дела. Мочалов был осужден на 2 года домашней «химии».
Выше мы уже писали об имеющейся проблеме поиска адвокатов для защиты политзаключенных и о проблеме допуска адвокатов в места отбывания административного ареста. В целом, складывается такая ситуация, когда возможность воспользоваться адвокатом по своему выбору в случае лишения свободы по политическим составам – это крайне редкая случайность.

Адвокаты в Беларуси не имеют возможности свободно информировать коллег и руководство адвокатуры о своем задержании и местоположении. Так, адвокат Людмила Казак, которая осуществляла защиту Марии Колесниковой, была задержана прямо на улице 24 сентября 2020 года по дороге в судебный процесс. Задержание проводилось тремя мужчинами в масках, которые не представились и не объяснили причин задержания, насильно водворили ее в автомобиль без опознавательных знаков спецтранспорта и доставили в Центральный РУВД г. Минска, где были составлены протокол о ее задержании, протокол об административном правонарушении по ст. 23.4 КоАП (неповиновение законным требованиям представителей власти) и проведен личный обыск, в результате которого были изъяты документы и предметы, содержащие адвокатскую тайну. О задержании Людмилы Казак, несмотря на ее настойчивые требования, не были уведомлены ни ее муж, ни руководство Минской городской и Белорусской республиканской коллегии адвокатов. Впоследствии постановлением суда Казак Л. С. привлечена к административной ответственности по ст. 23.4 КоАП, ей назначено взыскание в виде штрафа в размере 25 базовых величин – после чего она потеряла лицензию адвоката по решению Квалификационной комиссии при Минюсте.

Следует отметить, что данные нормы предусматривают специальные гарантии для преследуемых адвокатов по сравнению с процессуальными гарантиями в отношении обычных подозреваемых. Однако, очевидно, что даже базовые права любых подозреваемых беларусскими органами уголовного и административного преследования не соблюдаются, поэтому нет смысла говорить о каких-то особых правах и гарантиях. Более того, как уже указывалось выше, органы внутренних дел получают неограниченный доступ к материалам адвокатов, при этом БРКА еще ни разу не озаботилось вопросами сохранения адвокатской тайны в таких ситуациях. Руководство адвокатурой просто самоустраняется, позволяя государству совершать произвол.

Гарантия свободного осуществления адвокатской деятельности присутствует только на законодательном уровне, однако, как видно, на практике адвокатская неприкосновенность, право на защиту и на справедливое разбирательство осознанно нарушаются государством. Более того, отсутствие реакции на это нарушение со стороны адвокатского самоуправления и системы правоохранения только поощряют такие практики.

Для иллюстрации бездействия БРКА относительно пунктов (а) и (b) приведем пример из страны-соседки. 13 марта 2025 года было опубликовано заключение Комиссии Совета Федеральной палаты адвокатов Российской Федерации по защите прав адвокатов по приговору Петушинского районного суда Владимирской области от 17 января 2025 года в отношении адвокатов Кобзева Вадима и Липцера Алексея. До этого Петушинский суд рассмотрел дело против бывших адвокатов Алексея Навального, и 17 января Вадима Кобзева приговорили к 5,5 годам колонии, Алексея Липцера — к 5 годам, Игоря Сергунина — к 3,5. Адвокаты Гривцов А.А. и Орлов А.А. обратились в Комиссию ФПА с просьбой проверить, нет ли в данном приговоре нарушений прав адвокатов. Комиссия пришла к выводу о нарушении профессиональных прав адвокатов Кобзева В.Д. и Липцера А.Е., чьи консультации с осужденным Н. были прослушаны, что является незаконным. Более того, Комиссия напомнила Российской Федерации, что несмотря на важность борьбы с преступлениями, государство должно использовать законные методы для пресечения преступной деятельности, не нарушая прав, защищаемых специальными правовыми нормами, такими как тайна свиданий между адвокатами и их подзащитными.
БРКА ни разу не высказалась в защиту нарушенных прав адвокатов, более того, она сама активно участвует в механизмах дисциплинарного преследования, и даже выступает на стороны обвинения в уголовных процессах, связанных с осуществлением адвокатами своих профессиональных прав.
Кроме того, общеизвестным является факт содержания политзаключенного адвоката Максима Знака в состоянии «инкоммуникадо», то есть администрация колонии Витьба-3, где Знак отбывает назначенные ему 10 лет за оказание юридического сопровождения претенденту в кандидаты на пост президента Виктору Бабарико (также находящемуся в заключении), отказывается передавать письма от и для Максима, отказывается допускать к нему адвоката и не разрешает свиданий с родственникам. Иными словами, с февраля 2023 года (то есть уже более 2 лет) о состоянии политзаключенного неизвестно ничего. В такой ситуации правильным и логичным со стороны БРКА было бы озаботиться ситуацией с адвокатом, преследуемым за осуществление своих профессиональных обязанностей, однако, на повестке республиканской коллегии – подписание очередного меморандума о сотрудничестве с БРСМ, лишение адвокатов лицензий и пресмыкание перед Министерством юстиции – но никак не выполнение роли органа адвокатского самоуправления.

Действительно, представители коллегий адвокатов присутствуют на судебных заседаниях, однако, не на стороне адвокатов – а на стороне государства. Например, по делу Андрея Мочалова, который был исключен из коллегии адвокатов советом МОКА за сообщение в СМИ о применении пыток к его подзащитной Ольге Золотарь. О заседании совета коллегии и его результатах А.Мочалов не был уведомлен и продолжал выполнять профессиональные обязанности, впоследствии чего прокурор Заводского района Минска инициировал возбуждение уголовного дела в отношении самого А.Мочалова за якобы использование в указанном процессе подложных документов – ордера и удостоверения адвоката, – в то время как он уже был лишен права практиковать. Представители руководства МОКА, вместо того чтобы заступиться за своего члена и настоять на явно неправомерном преследовании адвоката, защищавшего политических заключенных, поддержали в суде тезисы обвинения.

7 адвокатов на данный момент находятся в заключении в заключении (Максим Знак, Александр Данилевич, Анастасия Лазаренко, Виталий Брагинец, Юлия Юргилевич, Алексей Бородко, Сергей Хмылко). Произвольные задержания (Людмила Казак), жестокие избиения (Алексей Нестеренко), массовые рейды ГУБОПиК и КГБ с последующими арестами адвокатов коллегий – подобные приемы используются силовыми органами в качестве способа устранить адвокатов из конкретных дел или от помощи конкретным клиентам и в целом лишить возможности практиковать в дальнейшем.
Совместные действия государственных органов, государственных СМИ и органов адвокатского самоуправления направлены на оказание воздействия на конкретных адвокатов и на адвокатское сообщество в целом, так как создают атмосферу страха перед потерей права осуществлять адвокатскую практику и опасений за личную безопасность. Для действующих адвокатов становится очевидным тот факт, что причиной задержания того или иного адвоката является защита политических заключенных. Все это оказывает «охлаждающий» эффект на всех специалистов, которые отказываются от должного осуществления своих профессиональных обязанностей и реализации своих прав из-за страха быть исключенным из профессии – или потерять свободу. Последствия этого – отчетливо провляющееся стремление самих адвокатов избежать участия в политически мотивированных делах.

Ни одного дела не было возбуждено государственными органами, ни по поводу похищения адвоката Людмилы Казак, когда адвокат оказывала юридическую помощь активистке Марии Колесниковой, ни по поводу содержания адвоката Максима Знака в состоянии инкоммуникадо (без связи с внешним миром), ни по делу о незаконном увольнении адвоката Александра Данилевича с его позиции преподавателя Белорусского государственного университета, ни о нарушении конфиденциальности встреч и незаконной прослушке адвокатки Наталии Мацкевич со своим подзащитным Сергеем Тихановским. Список можно продолжать бесконечно, так как права адвокатов нарушаются на постоянной основе – начиная от упомянутого выше и продолжая нападками и языком ненависти со стороны сотрудников госСМИ в отношении адвокатов, участвующих в громких делах (например, обвинения со стороны пропагандистки Гладкой в отношении адвоката приговоренного к смертельной казни Рико Кригера).

Государство активно использует профессиональные объединения для пропаганды и всячески подчеркивают их зависимость от властей. Проиллюстрировать это может следующий эпизод.
30 июня 2025 года была назначена новая замминистра юстиции Степуро Ирина Альбертовна, которая при первой же возможности обратила внимание на «основные задачи, которые стоят перед адвокатурой страны». «Важно не только учитывать интересы клиента, но и понимать, что вы выступаете от лица государства». Такое выражение - продолжение политики беларусского режима, направленной на отождествление адвокатов с государственной системой (вспомним "государственных людей" из уст А.Лукашенко и бывшего Министра юстиции С.Хоменко). 
К сожалению, о каких-либо возражениях или напоминании Ирине Альбертовне об основополагающем принципе независимости представителями адвокатуры в тг-канале БРКА не сообщается.